Из житийных стихов популярнее всех стих об Алексее Божьем человеке, если убогий Лазарь был прототипом калек, то святой Алексей, добровольный нищий, подвергающий себя всевозможным унижениям в доме богатого отца своего, был для них недосягаемым, но в высшей степени привлекательным идеалом. Стих о Димитрии Солунском не касается жития его, но искусно соединяет два его чуда, изложенные в Минеях, Четиях и Прологах и вскользь касается третьего; самая важная перемена в стихе - та, что безымянный враг источника («поганые») обратился в Мамаяневерного, которого сближало с солунским чудом имя его исторического победителя, Димитрия же Донского. Стих записан только в 3-х вариантах, но, по словам издателя, поётся в губерниях Пермской, Новгородской, Симбирской и Смоленской.
Житие высокочтимого на Руси святого Николая Чудотворца, сравнительно мало распространённое в письменности, не породило стиха; зато калеки воспевают его чудо об Агриковом сыне Василии, часто встречающееся в прологах и сборниках. Стих о Фёдоре Тироне существует в двух редакциях: краткой и полной. Краткая излагает, с некоторыми эпическими украшениями и дополнениями, апокрифическое чудо св. Феодора Тирона, освобождающего мать свою, похищенную драконом; к полной редакции присочинено вступление, в котором герой оказывается 12-летним богатырем, истребляющим целое вражеское войско; в обеих редакциях прибавляются кит-рыба, по которой переходит Фёдор и кровавый потоп, угрожающий богатырю и сильно напоминающий битву Добрыни со змеем; этот стих представляет переход к богатырской былине. Целую семью стихов, распеваемых ныне калеками, но тесно связанных с книгой, породил духовный роман о Варлааме и Иоасафе. Уже в послесловии кутеинского издания мы находим «Песнь св. Иоасафа, когда вышел на пустыню»; её встречаем мы в распространённом виде, с рифмами или по крайней мере с ассонансами и в рукописях и в устах певцов, которые почти не изменяют текста.
Она же легла в основу стиха о Иоасафе царевиче и пустыне, который распространился чрезвычайно сильно, благодаря основной теме и прекрасной обработке. При устной передаче имя героя искажается; некоторые варианты выдают его за сына Давида; пустыня олицетворяется сильнее и называется «мать прекрасная пустыня», что дало повод одному из вариантов вывести на сцену новое лицо - мать царевича и так далее. Иосаф-пустынножитель, с появлением раскола, стал идеалом раскольников, спасавшихся в пустыне, а песнь его: «в пустыню входяща» дала основную мысль и некоторые выражения раскольничьему по духу, чисто лирическому стиху.
