Духовные стихи образуют особую заповедную область в полуустном творчестве русского народа. Они принадлежат к роду лирики, связанной с глубинными и потаенными вопросами религиозной жизни, веры, христианского мировоззрения. Не случайно интерес, проявившийся к ним в литературной среде, питал русскую поэзию и научную мысль на протяжении XIX - нач. XX вв. С новой силой вспыхнул он в наше время, чему подтверждением является издание и переиздание поэтических текстов духовных стихов ХI-ХХ вв. .
В музыкальном отношении этот пласт народного традиционного искусства изучен слабо, что является недостатком при изучении духовного стиха как жанра устной и книжной традиции. По нашему мнению, в “поемых стихах” поэзия и напев, слитые нераздельно, как раз и образуют общее для поэтического и музыкального искусств качество, которое и называется лирикой. В то же время музыкально-поэтическое образцы духовного стиха в не меньшей степени является выражением народных представлений о вере, истории, миропорядке и душе, чем поэтические, с той лишь разницей, что картина мира в них запечатлена в музыкалько-поэтических образах.
Долгое время считалось, что хранителями этого древнепоэтического наследия в XX в. являются, в основном, старообрядцы. И, действительно, гонимые во все времена, они оставались стойкими приверженцами дониконовских древнерусских традиций в богослужении, сохраняя, наряду с \С.248\ древним уставом, старый уклад в быту, одежде, поведении, раннюю традицию книжности и рукописания. Благодаря их любви к старине, до нас дошли раритетные памятники книжности XVI - XVII вв. А с ними редкие образцы так называемой “покаянной лирики” - прототипа духовных стихов. Как удалось установить, ранние покаянные стихи являются выписками или переработками песнопений из певческой книги Триоди постной, когда предписывалось читать и петь покаянные тексты и очищать себя постом и молитвой. В собрании УрГУ (VI, Невьянское собрание, 261 р.) имеется единичный сборник, объединяющий тексты подобного рода. Они составляют особый род книжной поэзии.
Покаянные стихи записывались и нотировались знаменем (крюковой нотацией). Считается, что этот вид поэзии и музыкального творчества служил для внебогослужебных целей. Стихи создавались и пелись монахами в свободное время для души. Своеобразие их состоит в том, что они принадлежат так называемой “ритмической поэзии” (или иначе - “церковной”). Стихи представляют собой миогострочные строфы с особой ритмической акцентуацией, где ударением выделялись не стопы и слоги, а целые распетые слова . В музыкальном отношении они не отличаются от обычных знаменных песнопений и состоят из музыкальных строк, согласованных между собой системой попевок. По некоторым попевочным формулам, завершавшим строки, можно выделить гласовую основу напева (т.е. интонационный ладовый строй, принятый в церковном пении). Таких музыкально-поэтических текстов на Урале встречается крайне мало, и они требуют отдельного изучения.
В XVII в. в русской книжности прививается новый жанр духовной лирики - псальмы и вирши. Этот поток поэтического творчества был привнесен на Русь с Украины и закрепился благодаря пиитическим опытам русских монахов, которые, следуя украинской моде, пробовали свои силы в новой поэзии. Известно, что псальмы в украинской традиции записывались в особых сборниках - Богогласниках. Видимо, оттуда они и \С.249\ перекочевали в книжность старообрядцев. У староверов существуют свои целостные сборники, заимствующие псальмы. Как правило - это переработки псалмов, либо других богослужебных жанров, посвященных праздникам. Так, на Урале (в Свердловской и Пермской областях) был распространен встречающийся в списках XIX в. сборник, объединяющий музыкальные стихи Господским и Богородичным праздникам и отдельные образцы, посвященные праздникам святым: мученице Варваре, Николаю Чудотворцу, Борису и Глебу. Примечательно, что в Богогласниках этот круг шире. Старообрядцы осуществили отбор и цензуру над отдельными текстами. В то же время они адаптировали заимствованные стихи к собственной исполнительской традиции. Некоторые из виршевых текстов имеют подзаголовки “Антифоны”, указывающие на их соответствие церковному жанру, когда строфы исполнялись попеременно хорами. Данные стихи излагались в знаменной нотации и отличались от своего украинского прототипа унисонным складом исполнения. В украинской же традиции псальмы могли распеваться на 2 и 3 голоса, подобно бытовым песням - кантам. Старообрядцы, верные “единогласному” пению, оставляли один голос. Дело иногда доходило до казусов. Так, в одном из стихов в сборнике 2-ой пол. XIX в. под названием “Стих умиленный” (“О, коль наше на сем свете житие плачевно”) взята в качестве исходной мелодия баса с квартовыми скачками.
Партесные сочинения послужили и стиховым, и музыкальным прообразом даже для авторских стихов. Например, известный стих Ломоносова “Уже прекрасное светило” распевался как псальма и как кант в XVIII в. Более того, некоторые известные канты, как “Буря море раздымает”, бытовали у старообрядцев наряду с другими стихами, несмотря на отрицание старообрядцами кантового стиля пения как чуждого древней традиции пения. Виршевая поэзия оставила значительный след в старообрядческих сборниках ХVIII-ХIХ вв. К этому же времени относятся и стихи фольклорного \С.250\ типа. Они либо пелись устно, либо их тексты записывались и передавались по памяти. К ним следует отнести образцы по сюжету, стихосложению и мелодике приближающиеся к былинам, апокрифические произведения и стихи более позднего происхождения, впитавшие интонации крестьянской и городской песенности, включая частушку.
Из стихов, близких былинным напевам, выделяется образец праздничного цикла, посвященный Борису и Глебу (“Восточная держава”). Апокрифические стихи, бытовавшие в живой традиции XIX в., ныне на Урале в чистом виде не встречаются. В архивах УОЛЕ и фонде уральского фольклориста В. Бирюкова сохранились редкие тексты подобного типа: “Два Лазаря”, “Два ангела, два архангела” (записано в Первоуральске), “Вы люди умные, вы люди ученые” (выстроенный по числовому принципу в форме загадок) по записи в Уфимской губернии. В современной устной традиции отдельные стихи подобного типа по функции выступают заместителями фольклорных жанров. Один из известных стихов “О грешной душе”, записанный В. Бирюковым в Каменском районе Свердловской области
Шли прошли Петры - Павлы,
Обронили они ключи райские.
Нечем рай отворити,
Грешную душе пропустити,
Грешная душа согрешила,
В утробе младенца задушила...
в несколько другом варианте неожиданно встретился в виде колядки, записанной в Невьянском районе. Начиналась она словами:
На море, на Иордане
Стояла Дева Мария,
Исуса Христа породила,
В белые ризы пеленала,
\С.251\
Добрымя людям наказала,
Слушайте добрые люди,
Цветное платье не носите,
Белы балахоны заводите,
Еретцы богомольцы,
Потеряли ключи золотые,
Нечем рай отворити (и далее, как в вышеприведенном тексте)...
В конце прибавлялось: “Каляга, каляга, не осталось ли от заговенья” . В другом случае, в Гаринском районе, апокрифическую песню “На море, на Кияне, в городе Еруслане” о Деве Марии (вариант сна Богородицы) нам довелось записать как опевальную песню невесте в обрученье. В Вятском крае аналогичным образом, традиционно замещая фольклорный жанр, используется церковное величание... в честь Масленицы, воспроизводимый “на подобен” литургического. Примечателен тот факт, что отдельные компоненты песенных жанров активно вторгаются в музыкальную структуру духовного стиха, преображая его изнутри. В федосеевской общине на Вятке в устной форме по сей день бытуют алилешные стихи (с припевом “люли”), стихи-колыбельные и стихи-виноградья (с припевом “Виноградие - красно-зелено”).
