Виртуоз русской балалайки Алексей Архиповский рассказывает «Новостям шоу-бизнеса NEWSmusic.ru», почему он открывал «Евровидение» в Москве и как сама Людмила Зыкина дала ему квартиру.
В России за ее долгую историю сложилось несколько стереотипов, как правило, неоднозначных. Судите сами: водка, балалайка и медведи на столичных улицах. Так нашу страну и воспринимают во всем мире, как сборище вечно пьяных темных людей, которые только и умеют, что играть на балалайке.
В общем, мы сами же старательно из года в год вредили репутации этого инструмента. И неизвестно, как бы все продолжалось, если бы не наше Евровидение.
Для того, чтобы наш конкурс прозвучал по-русски, глава Первого канала, он же первое лицо в организации Международного песенного конкурса Константин Эрнст нашел балалаечника-виртуоза Алексея Архиповского. Хотя слово «нашел» не совсем верное. Он случайно услышал по радио игру Алексея, и судьба русскости на нашем Евровидении была решена.
- Константин Львович вас услышал. А как дальше развивались события?
- Он попросил прийти на мой концерт Юрия Аксюту. Тот пришел, послушал оба отделения моего концерта и даже приобрел диск с моей музыкой. А затем последовало предложение от Эрнста и Первого канала.
Но я долго сомневался. Я – человек другого формата, не очень подходящего Евровидению. Мне всегда нравилось играть на таких фестивалях, как Этносфера или Мамакабо. Я опасался, что мои коллеги по этим представляющим неформатную для Первого канала музыку фестивалям меня, мягко говоря, не поймут. Не скрою, я долго советовался с друзьями, и реакция некоторых меня удручила. Они мне говорили: «Ты что, с ума сошел Евровидение открывать? Зачем?». Но я все-таки сказал: «Да». И тут начались другие проблемы. Мне дали задание – список тем и время, в которое я должен был их сыграть. Не люблю я жестких рамок. В общем, своим выступлением я отстался недоволен. Но тут все мои друзья меня неожиданно поддержали.
- А почему вы выбрали именно балалайку? Вы ведь понимали, что многие как-то стыдливо отзываются об этом инструменте?
- То, что я начал учиться играть на этом инструмент – чистая случайность. Мой отец, аккордеонист-любитель, захотел, чтобы я продолжил его дело. И повел меня в музыкальную школу. При поступлении оказалось, что для аккордеона я очень маленький и у меня не хватит сил его носить. Тут и посоветовали мне перейти на балалайку. И неожиданно для себя я увлекся. Педагог у меня был замечательный! Я быстро вошел во вкус. В музыкальной школе я превратился в готовый маленький приборчик, способный справиться с технически сложными задачами. А потом начал взрослеть.
- Расскажите о своем детстве.
- Учился я в двух школах - средней и музыкальной. А еще было у меня множество кружков: настольный теннис, фотодело... Все по Агнии Барто: «Драмкружок, кружок по фото, а еще мне петь охота». Так что времени на праздные прогулки у меня не было. Кроме того, за мной всегда приглядывала моя мама.
И хотя она за дисциплину, меня никто не заставлял заниматься. Я всегда охотно, даже увлеченно играл на балалайке. Правда, в музыкальной школе у меня было и фортепиано. Но играть на фортепиано мне не очень нравилось. Видимо, меня не вдохновил педагог.
- Много репетируете?
- Мне трудно ответить на этот вопрос. Когда начинаешь заниматься, сразу входишь в некое внутреннее состояние и все, кроме музыки, исчезает. В студенческие годы я ездил заниматься по ночам в училище. А сейчас другая ситуация. Я беру инструмент, и все само начинает преобразоваться. Время летит незаметно.
- Расскажите про студенческие годы.
- Я рано стал самостоятельным. В 15 лет начал жить один. В Москве. Я поступил в училище им.Гнесиных.
- Испытание Москвой – это очень серьезно.
- Долгое время я жил в общаге интересами, которые очень отличались от моих сокурсников. Я быстро нашел общий язык со студентами джазового отделения. Это, наверное, и сыграло какую-то роль в моей дальнейшей судьбе. Мы слушали разные запрещенные в то время ансамбли, тогда ведь и БГ был запрещен.
- Уроки в училище прогуливали?
- Дело в том, что я выиграл Всероссийский конкурс, и поэтому у меня было свободное посещение. На занятия я не ходил, а деканат пошел мне на встречу и узаконил мои пропуски, дал свободное посещение. Так бы я и висел между курсами, если б меня не пригласили в Смоленск. Там появился оркестр народных инструментов под руководством Виктор Павловича Дубровского. Что это за человек, я понял, побывав у него на репетиции. Это была легенда! И поэтому, не раздумывая, я провел несколько лет в его коллективе. Это была лучшая школа в моей жизни.
- Как вы попали к Людмиле Зыкиной?
- Меня позвали на гастроли с ее коллективом. Это был большой тур ансамбля «Россия» по Волге. Он состоялся в 1998 году. А потом была Америка. В программе концерта был мой сольный номер. И вместо 5 традиционных минут, я играл 15. Людмила Георгиевна напряглась. После концерта подозвала меня и спросила: «Что ты хочешь?» Я ответил, что женат и живу в Смоленске. Она мне: «Давай, переезжай. Будет тебе квартира». Я переехал и прожил еще в общежитии несколько лет. Но тем не менее прима свое слово сдержала и с квартирой помогла.
- Вы давно женаты?
- Я женился сразу после окончания Гнесинки. Моя супруга закончила «Щуку». Мы познакомились и почти сразу поженились. Все произошло очень быстро.
- А к чему была такая спешка?
- Я как раз заканчивал училище и уезжал в Смоленск. Получилось все спонтанно. И на мне есть грех. Я сорвал карьеру своей жены. Она была перспективной студенткой, занималась на курсе Льва Дурова. Одним из ее педагогов был Кайдановский.
- Где вы познакомились?
- В общежитии. У нас было одно общежитие на несколько творческих вузов.
- А помните момент, когда ее увидели впервые?
- Конечно. Света за чем-то зашла в комнату, а я сидел на кровати и играл песенки на гитаре. А потом возникло чувство. Не сразу, конечно. Это не было любовью с первого взгляда. И даже не со второго. Мы посидели, пообщались, потом походили и поженились… Много мытарств Света пережила со мной. У нее был очень ответственный шаг, когда из Москвы она решила ехать со мной на периферию. А произошло это в 90-й год. Хоть мы и не видели московского путча, но жизнь у нас была очень сложной. У нас вскоре родился сын, и мы голодали очень сильно. Тогда зарплаты не платили, а в Смоленске у нас никого не было. Мне приходилось воровать капусту, чтобы хоть чем-то накормить беременную жену. Всяко было. А рожала она у своих родителей в Сыктывкаре.
Кстати, у нас до сих пор родители не знакомы между собой. Мама Светы была у нас, а отец пока нет.
- Почему?
- Большие расстояния. Да и на гастролях я пока не был не в Сыктывкаре, ни в Туапсе. А у меня остались мама с сестрой там.
- Ваш сын пошел по вашим стопам?
- Нет. Он – студент 3 курса физического факультета МГУ.
- Он более серьезный, чем вы?
- Наверное, да. Время покажет.
- Никогда не пожалели, что выбрали такую профессию?
- Никогда. Во-первых, игра мне приносит большое удовольствие. Во-вторых, как можно жалеть о том, что я уже объездил полмира?
- Из чего складывается стиль вашей игры?
- Я сам играю и соло, и аккомпанемент. На моей памяти такого из балалаечников никто не делал. Но главное не это. Я пытаюсь изменить отношение людей к балалайке. Этот инструмент стал брендом, но этот бренд скорее отрицательный. Обычно балалайку связывают с чем-то элементарным, простым, декоративным. Но и это объяснимо. Есть у русского человека снисходительное отношение к себе. Но я с этим не согласен. И звук своего инструмента по-другому ощущаю.
Я его внутри слышу, но пока не могу извлечь. Но стремлюсь к этому ежедневн
