С ростом и усилением государственной власти слабеет разбойничество, слабеет и разбойная поэзия. Разбойные мотивы вплетаются ещё в песни раскольничьи и солдатские, но уже без собственных имён. В песнях нет прежней силы, удали и красоты; замечается историческое и литературное оскудение. Образцом бесталанности служат рассказы и песни о похождениях Ивана Осипова, или Ваньки Каина. Одновременно с ним прославилась своими разбойничьими похождениями Танька Растокинская. Песни поэтическими чертами изображают, как Танька была поймана и казнена. Песен о Пугачёве мало сравнительно с размерами бунта. Ко второй половине прошлого века относится несколько незначительных по величине песен о малоизвестных разбойниках — 3агорине, каком-то Гаврюшеньке и пр. В разбойничих песнях, преимущественно XVII в., отмечены многие исторические черты, по мнению Аристова — часто с такой верностью, что «историк имет полное право воспользоваться содержанием песни при передаче тощих показаний официальных бумаг». В местных названиях разбойничих песен удержались воспоминания о главных путях и гнёздах старого разбойничества — о Поволжье (в частности о реке Камышенке, Ахтубе, Змеевых горах), о Каспийском море. Много в них указаний на одежду и вооружение старого времени (дубина вязовая, фузея и пр.), на причины, вызывавшие обращение к разбоям (семейные ссоры, солдатчина, крепостное право, гнетущая бедность, бесшабашная жизнь). Из песен видно, кого преимущественно грабили (бояр, бурмистров, зажиточных крестьян), как жили разбойники, каков был внутренний распорядок в воровских шайках, каковы были обычаи при грабежах (напр. клик «сарынь на кичку» при нападении на гребцов), каковы были пытки и казни. Высокого поэтического достоинства и горячего сочувствия исполнены песни о неудачах разбойников, о их побегах.
