В 2003-ем над изданием антологии в качестве продюсера работал Владимир Пучинский, сам музыкант, бывший руководитель группы «Сузор’е».
- Я смотрел репортаж о похоронах Мулявина. Запомнил слова президента о том, что будет сделано всё, чтобы сохранить наследие Мулявина, - вспоминает Владимир Пучинский. - Я тогда работал в Институте проблем культуры, поэтому сразу подумал: кому как не нам заняться антологией? С этим и пришёл на следующий день к ректору института Владимиру Скороходову. Как грамотный чиновник, он мгновенно просчитал, насколько значимым может стать этот проект для института. Тут же созвонился с тогдашним министром культуры Леонидом Гуляко. Нашей целью было собрать вместе всё, что получится найти, исходя из того, что вокруг Мулявина и ансамбля всегда было много противоречивой информации.
- И ваша инициатива была одобрена?
- Было сказано: «Приступить немедленно!» Мы тут же начали работу, не представляя ни объёма, ни сметы расходов. Я только потом понял: многие хотели на этом заработать. Мы обсуждали, кого следует привлечь к работе, и первой я назвал вдову Мулявина Светлану Пенкину. Без нее, как думалось, никак нельзя, иначе с её стороны возникло бы много претензий. Тем более, как она утверждала, у нее было много материалов. Светлану Александровну привлекли к работе в качестве консультанта. Она получала зарплату. Уже на второй месяц попросила привозить ей деньги на дом. Однако… никакой конструктивной помощи, ни рукописей, ни фонограмм…
По документам «Песняров» не существовало до 1986 года
- В тот момент в филармонии был ремонт, все архивы вывезли в общежитие, там работали дамы, которые помнили меня по «Сузор’ю». И я получил возможность брать с собой и сканировать документы, хотя было велено ничего нам не давать и не показывать.
- Как так?! А как же распоряжение президента?
- Загадка! Как и то, что мы ничего не смогли получить ни с телевидения, ни с радио, ни с киностудии. Ни нотки! Нам просто говорили «Нет». И это несмотря на наши официальные письма.
- Ты планировал всё тобой увиденное включить в мультимедийное издание?
- Один из разделов назывался «Мулявин: знак, символ, миф». Это неслучайно. Мы хотели отделить слухи от фактов и показать Мулявина прежде всего живым человеком: что он чувствовал, как творил. Например, в книге «Нота судьбы» сказано, что Мулявина отчислили из музучилища за увлечение джазом. Подтверждений этому нет. Просто кому-то потребовалось создать образ продвинутого музыканта, который всегда опережал свое время. Миф второй: ВИА «Песняры» в Белгосфилармонии формально не существовал до 1986 года. Не было «Чараўніц», «Верасоў», «Сузор’я». Артисты всех этих коллективов работали в концертно-эстрадных бюро. Ни в трудовых книжках, ни в приказах нигде не фигурировали названия коллективов.
Мулявин писал с ошибками и не знал нотной грамоты?
- Все копии собранных документов были сделаны, к сожалению, в одном экземпляре. И когда я уходил из института, не догадался захватить их с собой. Помню заявление из личного дела о приёме Мулявина в филармонию. Поразили грамматические ошибки. Поэтому и мысли поставить это в мультимедиа не возникло. А для издания нотного сборника песен и аранжировок Мулявина в филармонических архивах практически не нашлось! За исключением нескольких листков с какими-то малопонятными фрагментами. А по закону-то всё должно было быть!
- И как ты это можешь объяснить?
- Просто. Коллектив был неприкосновенным. К документам «Песняров» никто доступа не имел. Никому не позволялось видеть гастрольные удостоверения, рапортички, утверждённый репертуар, ведомости о зарплате. «Песняры» были просто «священной коровой». Сам же Мулявин, смею предположить, не владел нотной грамотой в полной мере. Поэтому и партитур не существовало в природе.
А материалы к нотному сборнику готовила Ядвига Поплавская, скрупулезно выписывая клавиры на слух с записей «Песняров».
