В настоящее время, в период глобализации жизни, все сферы культуры стандартизируются и унифицируются, что является угрозой для национального самосознания. В связи с этим обостряется интерес к историческому прошлому в целом и к народной духовной - культуре в частности.
Язык русского фольклора является объектом внимания филологов на
протяжении почти двух веков. В работах В. П. Аникина, П. Г. Богатырева,
А. Н. Веселовского, А. П. Евгеньевой, С. Г. Лазутина, Д. С. Лихачева,
А. А. Потебни, В. Я. Проппа, Б. Н. Путилова и других учёных содержатся
интересные замечания о различных явлениях устно-поэтической речи (см.:
[Аникин 1987; Богатырев 1962, 1971, 1973; Веселовский 1940; Евгеньева
1939, 1963; Лазутин 1989; Лихачев 1979, 1997; Потебня 1976, 1989, 1990;
Пропп 1955, 1958, 1964, 1969, 2001; Путилов 1958, 1960, 1966, 1999, 2003]).
Весомый вклад в изучение устного народного творчества внесли
фольклористы А. М. Астахова, Д. М. Балашов, А. А. Горелов,
А. В. Десницкая, Б. П. Кирдан, А. Н. Лозанова и др. (см.: [Астахова 1967; Балашов 1963, 1966; Горелов 1991; Десницкая 1970; Зуева, Кирдан 1998; Лозанова 1956]). Проблемы народно-песенной речи успешно решались в исследованиях Е. Б. Артеменко, С. Е. Никитиной, И. А. Оссовецкого, 3. К. Тарланова, А. Т. Хроленко (см.: [Артеменко 1974, 1977, 1988; Никитина 1988; Оссовецкий 1952, 1958, 1975, 1979; Тарланов 1981; Хроленко 1977, 1981,1983,1990,1996, 2000]).
Несмотря на сравнительную разработанность многих теоретических и практических вопросов в области вербальной стороны народно-поэтической речи, ещё остаётся ряд проблем, не получивших должного освещения.
Только в конце XX столетия стали появляться работы о лексическом уровне разных фольклорных жанров. Систематическое описание лексики русского фольклора начинается с монографии А. Т. Хроленко «Лексика русской народной поэзии» (см.: [Хроленко 1976]), которая дала импульс к исследованию этого яруса в разных жанрах устно-поэтической речи. Кроме того, постепенно решалась проблема жанрового своеобразия фольклорной лексики (см.: [Богословская 1972; Кумахов 1979, 1986; Пропп 1954 и др.]). Составу лексикона, специфике объекта и особенностям лексикологических категорий в устно-поэтическом языке посвящена обобщающая работа И. С. Климас (см.: [Климас 2005]).
В качестве объекта исследования лингвисты выбирали язык традиционных жанров русского фольклора: былин (см.: [Хроленко 1992, 1995; Бобунова 1994; Бобунова, Хроленко 2000; Сабынин 1987]), лирических песен обрядовых (см.: Шишкова 2000]) и необрядовых (см.: [Бобунова 1990; Климас 20002; Моргунова 1994, 1996]), исторических песен (см.: [Степанова 2003i]), духовных стихов и свадебных причитаний (см.: [Никитина, Кукушкина 2000]), сказок (см.: [Давыдова 1984]) и т. д. Однако работы о лексическом строе русских народных баллад отсутствуют.
Термин «баллада» романского происхождения. В провансальском фольклоре так называли хороводную песню, сопровождавшую танец, который передавал её сюжет (от ballare - 'плясать'). В средневековой Англии и Шотландии баллады, однако, не были связаны с танцами и представляли собой песни исторического содержания, сюжеты которых носили трагический, а порой загадочный, таинственный характер. К произведениям этого типа близки русские народные баллады. По мнению Н. И. Кравцова и С. Г. Лазутина, в советской фольклористике для обозначения песен, сходных по типу с литературными (некоторыми творениями Р. Бёрнса, В. Скотта, Ф. Шиллера, В. А. Жуковского, А. С. Пушкина и др.) и западноевропейскими народными балладами, приняты термины «баллада» и «балладная песня». Первый из них болеераспространен и вошёл в международный оборот (см. об этом: [Кравцов, Лазутин 1983]).
Баллады на Руси, по предположению учёных, возникли на рубеже XIII - XIV веков, когда постепенно начал угасать жанр былин - эпических песен о подвигах могучих богатырей. Нашествие орды, пожары деревень, осада городов, трагические судьбы угнанных в плен невольников, сословное неравенство способствовали созданию новых повествовательных песен, отражавших эти явления.
В центре внимания баллад - индивидуальные судьбы людей, в силу исторических или социальных условий попавших в безвыходные ситуации. Так, В. Я. Пропп считает, что «настоящая сфера русской народной баллады - это мир человеческих страстей, трактуемых трагически» [Пропп 1964: 63]. Б. Н. Путилов полагает, что «большие социальные проблемы, общественные конфликты преломляются здесь сквозь призму частных, личных отношений и судеб» [Путилов 1960: 13]. Н. И. Кравцов и С. Г. Лазутин подчеркивают: «В балладах повествуется о событиях и отношениях людей. Сюжеты их остроконфликтны. Конфликты носят, как правило, семейный и притом трагический характер» [Кравцов, Лазутин 1983: 189]. Д.М.Балашов называет балладу повествовательной песней драматического характера (см.: [Балашов 1963]). В своей работе мы придерживаемся определения, данного
A. В. Кулагиной: «Баллады - это эпические песни с семейно-бытовой
тематикой, в основе которых лежат трагические конфликты» [Кулагина 2001:
6].
